MAMLAS

«Если бы искусство меняло людей, мы бы жили в Раю уже – столько создано прекрасного».

Редактор московского Menu Magazine Азамат Цебоев поговорил о главном с Петром Мамоновым. ©

---

Петр Николаевич, можете рассказать немного о своем детстве, семье?

Семья – это очень важно. Я вырос в хорошей семье, где мама и папа друг друга любили. Друг друга в первую очередь, а не детей, внучков, квартиру, работу… Они могли сказать мне: «Петя, мы хотим остаться одни, уйди к товарищам на пару дней».

И Петя?..

И Петя уходил. К товарищам. Не в этом дело. Должна быть иерархия. На первом месте – Бог, на втором – жена или муж, потом дети, потом внуки, потом работа, потом друзья… Лесенку надо строить. И мерседесы надо, и студию хорошую, и денежки нужны. Но потом. Потом. Сначала Бог. А что такое вообще – Бог? Это дух. А дух какой? Любви! А любовь это что? – Отдать. Вот и все, все очень просто. Мама с папой друг друга любили, то есть они исполняли божественный замысел. А дети – я и братец мой Алеша – на это смотрели и учились. И в нас это осталось на всю жизнь. Нас научили, как жить правильно. Как надо любить, жертвовать, помогать. Мама устраивала со мной всякие специальные воспитательные истории, когда не разговаривала со мной по два дня, если я совершал какое-нибудь хамство или гадость… Она с самых маленьких лет вложила в меня огромный труд, и я сейчас пожинаю плоды этого труда. Все, что во мне есть чистого, хорошего, светлого, – все от Бога, конечно, но и оттуда, из детства. Что человек хочет? Чтобы его любили. Что вы хотите, приехав ко мне? Чтобы я вас ласково принял, рассказал все, что вам хочется, дал себя сфотографировать… А я должен через свое «я», через свою усталость, через свою гордость – через это все переступить и двинуться к вам навстречу. Зачем я это делаю? Чтобы Господь меня не покинул. И если я сейчас вас выгоню – что я буду потом делать один, без него?! Ночью – как я буду спать?!

( Collapse )

Есть ли жизнь между реанимацией и моргом

Противошоковый зал крупнейшего в Европе многопрофильного научного центра скорой помощи НИИ имени Н.В. Склифосовского — это последний рубеж обороны человеческой жизни. Здесь лежат самые экстренные пациенты.


Их друзья и родственники проводят изнуряющие часы ожидания в приемном отделении. Напряженные лица мужчин, заплаканные глаза женщин. Вскакивают с узких металлических кресел, завидев человека в белом халате. Становятся в траурно-молчаливую очередь у телефона справочной. Делают все возможное, чтобы еще раз задать главный вопрос: «Доктор, ну как?!» ©

---

—Отвечать лучше по минимуму: состояние тяжелое, прогноз неясный, нужно время, чтобы понаблюдать динамику. И лишний раз не обнадеживать, — говорит энергичный и прямой как струна врач-реаниматолог высшей категории Станислав Бадыгов. — Не раз бывало: думаешь, что больной стабилизирован, планируешь завтра перевести в отделение, сообщаешь об этом родственникам, а ночью он умирает.

Бадыгов заведует отделением за широкой белой дверью под номером 1001. На золотистой табличке при входе н­аписано: «Противошоковый зал».

( Collapse )