Поведение Казахстана в Совбезе ООН: что знают в России о братской стране?
Отсутствие информации в России о Казахстане может пагубно сказаться на взаимоотношениях двух стран
Последние несколько дней российские СМИ полны обвинений в адрес Казахстана — он воздержался на голосовании в Совете Безопасности ООН, посвященном проекту резолюции России по Сирии. ©
Ещё Россия и Ср. Азия сегодня, в т.ч. Казахстан

Казахстан / Коллаж: Иван Шилов
Как всегда, подключились телеканалы, где с грозным видом вопрошают: «А куда уходит Казахстан? Не будет ли майдана в Казахстане?» и так далее.
Но никто из обвиняющих не смог вспомнить о том, что Казахстан выпустил отдельное заявление по ситуации в Сирии, а потом совместно с другими членами ОДКБ поддержал Россию. О том, что Казахстан принимает у себя Астанинский процесс, где идет диалог между сирийской оппозицией и режимом Башара Асада и тремя странами-гарантами: Россией, Ираном и Турцией.
Меж тем все это означает, что Казахстану нельзя становиться на чью-либо сторону в сирийском конфликте, иначе переговорным процессам тут же наступит конец.
Всю эту информацию легко можно найти в интернете за пару минут. Но, видимо, желания искать ни у кого не возникло.
На самом деле, похожие ситуации возникают раза два-три в год. Политолог, директор по международным проектам Института национальной стратегии России Юрий Солозобов объясняет это «коммуникационным разрывом, происходящим из-за отсутствия систематического интереса постсоветских стран друг к другу».

Казахстан на карте мира / Фото: Владимир Чичилимов
Что такое систематический интерес? Он возникает не тогда, когда СМИ отбирают новости в рубрику «Бывший СССР» из соответствующего странового рейтинга «Яндекса», а когда изучением этих государств на постоянной основе заняты ученые, аналитики консалтинговых фирм, маркетологи крупных корпораций. А результат их работы — постоянные публикации аналитических, обзорных материалов и расследований в средствах массовой информации. Когда экспертным считается мнение не тех людей, которые умеют быстрее и громче остальных кричать на телешоу, а тех, кто реально владеет ситуацией, имеет свои источники информации и постоянно участвует в совместных проектах. Лишь тогда можно рассчитывать на определенную объективность.
До сих пор в России существует пагубный стереотип о том, что «все мы — бывшие советские люди и до сих пор практически не отличаемся друг от друга».
Он пагубен не только для политики, но и для бизнеса. К примеру, количество совместных предприятий с участием российского капитала в Казахстане растет за счет малых предприятий, количество крупных — стабильное, а количество средних — сокращается (на 1 января 2013 года их было 265, а на 1 октября 2017 года 157).
Дело в том, что малые предприятия заняты, как правило, очень простыми бизнес-процессами, где легко выучить алгоритм. Крупные предприятия находятся под защитой межправительственных соглашений, часто имеют мощных внутренних партнеров и пользуются услугами консультантов — из-за этого они и успешны. А вот средние по размеру предприятия, с одной стороны, не имеют возможности и желания привлечь консультантов, а с другой — используемые ими бизнес-процессы гораздо сложнее и требуют большего внимания.

Астана, Казахстан
И тут стереотип об «одинаковости» очень сильно бьет по их интересам. Перенося на Казахстан алгоритмы, привычные в России, а названия учреждений или законов, действительно, могут звучать почти одинаково, они сталкиваются с тем, что реальное политическое и экономическое содержание в Казахстане — совсем другое. Даже к выходу в другой российский регион иногда готовятся тщательнее, чем к выходу в Казахстан, почему-то считая, что должно быть гораздо проще.
Это одна из причин, почему российский бизнес, несмотря на потенциал, не занимает на казахстанском рынке ту долю, на которую мог бы рассчитывать. Простое понимание того, что для выхода в Казахстан нужно готовиться так же, как для выхода в Чехию, очень помогло бы российскому бизнесу в позиционировании и разработке стратегии выхода на рынок. Однако традиционно обращают внимание лишь на распространенность русского языка, общее советское прошлое и кажущееся сходство политических институтов.
И СМИ в развеивании стереотипов не помогают. Возьмем прошедшую неделю, с 9 по 15 апреля 2018 года включительно. Посмотрим, сколько же было новостей про Казахстан в нескольких ведущих российских СМИ (не берем в учет спортивные новости и простые перечисления):
- РИА «Новости» — 11 материалов;
- РБК — 4 материала;
- Лента.ру — 1 материал.

Президенты России и Казахстана
Мягко говоря, не густо. Отдельно отметим, что единственным крупным федеральным СМИ, которое уделяет полноценное внимание постсоветскому пространству, является ИА REGNUM (про Казахстану на оцениваемой неделе вышло 69 материалов). Но в одиночку агентство не может повлиять на ситуацию.
Книги и доклады казахстанских экспертов широким слоям российского общества недоступны. Их трудно найти в магазинах или библиотеках. Скорее, они распространяются методом дружеского взаимообмена: приезжающие в командировку в Москву эксперты раздаривают основные новинки российским коллегам.
Увы, регулярное чтение казахстанских СМИ тоже не очень поможет человеку, находящемуся вне контекста. Местные журналисты работают на уже осведомленную аудиторию, не всегда указывая детали и предысторию происходящих событий.
Если же говорить об организациях и экспертах в России, которые занимаются Казахстаном, то таких организаций не больше семи, а экспертов — максимум человек 15. При этом они занимаются не отдельно Казахстаном, а Казахстаном и Средней Азией в целом в лучшем случае. А чаще — сразу всем постсоветским пространством. Это говорит прежде всего о том, что особого запроса со стороны власти или бизнеса на изучение того же Казахстана нет, а значит, нет и больших публичных исследований.

Казахстан / Коллаж: Иван Шилов
В итоге российское общество получает очень мало информации о Казахстане. Имеющаяся же информация чаще всего подается некорректно и вне реального контекста. И все это укладывается на уже сформировавшиеся неправильные стереотипы.
Из-за этого и растет недопонимание казахстанских реалий, причем не только внутри общества, но и в российской власти в целом.
Исправить ситуацию можно легко, если изменится отношение российской элиты к этому вопросу.
Казалось бы, пример с Украиной должен был бы подвигнуть на большее внимание и систематическое изучение стран ближнего зарубежья. Но пока разрыв растет, а желания его преодолеть не видно.

Валентина Андреева
Одинокая Россия
Есть ли у нас союзники, есть ли мы сами?
Казахстан воздержался от голосования в Совете Безопасности ООН за российскую резолюцию, в которой осуждалась агрессия США и их союзников против Сирии. В Совете Федерации России удивились такому решению Астаны, несмотря на то, что в Астане законно указывают на свою географическую роль в посреднических усилиях по Сирии. Прилетел нежданчик. Ведь дело не в географии, и удивляться, на самом деле, не стоит. Казахстан давно уже играет в свою игру, и рассматривать его как полноценного союзника России бессмысленно. ©
Назарбаеву досталась земля, щедрая на ценные ресурсы. Благодарить за это казахи должны людей, прикончивших Советский Союз и не скупившихся на территории. Украине — Крым, Казахстану — его север, где жило преимущественно русское население в городах с русскими названиями. Постепенно это население вытеснялось.
Месяцами назад Казахстан решил перейти на латиницу (с 2025 года — полностью). Так удобнее, сказали в Астане. На деле вариант с 26 буквами латиницы — для казахского языка хуже, чем 33 буквы кириллицы. И реально данный шаг, с одной стороны, есть давление на Москву (будьте сговорчивее), с другой — пламенный hello США (мы готовы к максимально тесному сотрудничеству). Особенно если учесть, что Астана и Вашингтон летом 2017 года заключили договор о пятилетнем военном сотрудничестве. И, конечно, это ещё один удар по русскому населению Казахстана, которое систематически притесняется. Знаю, о чём говорю, так как мои родственники живут в Алма-Ате.
Казахстан, безусловно, в полной мере никогда «нашим» не был. Назарбаев вёл автономную политику и действовал, что называется, по ситуации, несмотря на участие вместе с Россией в Таможенном союзе, ЕЭП, ЕАЭС, ОДКБ И ШОС. И он бы не отказался, к примеру, от американской помощи в строительстве казахского флота на Каспии. Меняется международная обстановка, а сейчас она не в пользу России — моделируется и многовекторная политика Астаны.
Дональд Трамп и Нурсултан Назарбаев
Сначала действия Казахстана в Москве реакции не вызывали. Сейчас выражается удивление. История знакомая. Мы систематически теряем постсоветское пространство. Успешно распрощались с Украиной, главным инструментом влияния на которую был газовый вопрос. Происходят качели и с Белоруссией, которую многие у нас по-прежнему воспринимают как исключительно дружественную и даже братскую; зря. В Киргизии никак не кончатся брожения, цель которых — установление нового режима. Есть риски и того, что менее дружественной нам станет Армения. Постепенно у России отрывают рычаги и сферы влияния на постсоветском пространстве. Да и в Центральной Азии нас всё меньше. Туда заходят американцы.
Первая причина утраты нашего влияния — растрёпанные девяностые. Когда мы решали свои проблемы и вместе с тем не могли принимать самостоятельные решения без разрешения из Вашингтона. Однако и в нулевых защита русского населения велась Москвой неактивно, бессистемно и привела к утрате влияния, прежде всего в умах. Меж тем наши западные «партнёры» ловко заполнили пустоты.
И ключевой вопрос тут — даже не во внешней политике России, а в её привлекательности как цивилизационного проекта. Насколько мы способны привлечь и мотивировать на сотрудничество остальных? Есть ли те, кто хочет тянуться к России или хотя бы тесно сотрудничать с ней? С Америкой ведь всё понятно. Есть милитаристская мощь, идти против которой страшно. А с другой стороны, есть эффективный экспорт — через кино, массовую культуру, искусство — американской мечты, американских ценностей. И Америка, и Россия — страны мессианские. Вот только у одной с мессианизмом не задалось.
Виной тому и наша военная, экономическая слабость, которую мы стараемся прикрыть масштабными проектами, но главное — отсутствие внутреннего понимания, что есть сегодня Россия на шахматной доске стран и цивилизаций. Мы ведь часто слышим об особом пути, о стране-цивилизации, подчас делая отсылки к Русской идее и русскому мессианизму, но всё это, как правило, находится в зачаточном состоянии и устремлено в прошлое без приложения к настоящему. Нет образа будущего, нет идентичности. А то, что нам рассказали ранее, неактуально.

Закрытое предприятие
Да, американская мечта также утратила исконные постулаты, отбросила идеалистические представления, приватизированная государством и транскорпорациями; однако она удачно вписалась в контекст современного мира, отразила дух времени. Счастье — вполне конкретизированное — давно уже возможно только в Америке, и если тебе не удалось родиться в ней, то нужно принести её туда, где ты родился. США не надо убеждать других, чтобы те были с ними — все и так хотят быть с США. А если нет, то включается тезис Вильсона о распространении американских ценностей при помощи американской военной мощи.
У нас с этим сложнее. И те, кто сегодня сотрудничает с нами, воспринимают Россию не как сильного партнёра, но как ресурс. Есть Китай, которому мы отдали восток страны, и, к примеру, побережье Байкала уже превращается в China-town. Пока мы разрешаем китайцам использовать наши ресурсы, они как бы с нами. Но это высокая цена за краткосрочное сотрудничество. Собственно, ресурсы — наш главный аргумент. Есть Иран и Израиль, между которыми придётся выбирать, учитывая то, как развивается сирийский кризис. Есть Куба, Венесуэла и кто поменьше. Но постепенно Россия, действительно, всё больше остаётся в изоляции. Она одна, сама по себе, и главное — она растеряна, потому что не очень понимает, что на самом деле из себя представляет.
И это, в том числе, плата за конструкцию в виде обособленной страны-цивилизации, той, что исторически и историософски занимает уникальное положение в мире. Тот, кто уникален, тот всегда один. И можно сказать, вспоминая фразу, что у нас есть лишь два союзника — армия и флот, однако эти единицы сегодня не так чтобы вселяют уверенность, несмотря на все последние достижения в данной области.
Единственный союзник России сегодня, как всегда — это, собственно, сама Россия, которая твердит, но упорно не желает принимать, укреплять и развивать свою идентичность. Которая не желает обратиться не к внешним вторичным заимствованиям, неизбежно принимающим у нас уродливые формы, а непосредственно к своему человеку. Он ведь тоже, в свою очередь, теряет самость и мутирует в нечто глобалистически-усреднённое, как мальчик, одевающийся по американским журналам десятилетней давности. Нельзя быть вторичным на деле, при этом на словах подчёркивая свою уникальность.
То, что может и должна делать сегодня Россия — это создавать страну-цивилизацию не на словах, а на деле. Не лепить, как выразился Силуанов, вторую Норвегию, а развивать единственно возможную Россию. Со своими людьми, своими принципами и своим мироукладом. Русские философы называли это Царством справедливости, и слово это — «справедливость» — очень важно. Оно ключевое для русского человека. Было, так точно, и, надеюсь, осталось.
Построить справедливость в России (не такую, как строили в СССР, а модернизированную, настоящую) — единственный путь. Путь, который наконец-таки даст нам идентификацию, возвысит, прежде всего, над собой и станет, если угодно, маяком для остальных. Привлекательная Россия — справедливая Россия, та, в которой думают о человеке. Это и есть русская мечта. Та, которую можно противопоставить американской. И тем самым обрести союзников не благодаря торговле ресурсами, а благодаря особой универсальной идее.
Марат Шибутов / Платон Беседин
ИА «Regnum», 18 апреля 2018
ИА «Regnum», 18 апреля 2018
Journal information