О двух жизнях и одной пенсии / Реплика юмориста
Человек / Архивы ЛГ/ Антинародные «реформы» в РФ / ноябрь, 2007
Профессиональный военный у нас живёт две жизни. ©
Ещё социальный расизм
Борис Галкин в фильме «Отставник»
Первая начинается в юности, когда он поступает в военное училище, а потом, уже в звании офицера, несёт службу в части. После 25–30 лет несения, когда по военным меркам он становится пожилым, его увольняют в запас, а чтобы он не стал парией, назначают ему пенсию, на которую худо-бедно прожить можно.
К этому времени запаснику исполняется 45–50 лет, и он, будучи в ясном уме и в крепком теле, начинает вторую жизнь: осваивает новую, уже гражданскую, специальность и работает ещё 25–30 лет, как и в армии, то есть – порой в режиме ошпаренной кошки.
Но эти 25–30 лет, как в предыдущей жизни, ему уже не считают поводом для начисления новой пенсии (если он не участник или не инвалид ВОВ, не депутат Госдумы, не генерал и не министр, которым всегда все и за всё начисляют в большом количестве). Хотя страховые взносы из заработка пенсионера, из которых должна рассчитываться трудовая пенсия, регулярно поступают в Пенсионный фонд РФ. Наверное, там, где не считают, решили, что вторая пенсия – это слишком большая роскошь. Может быть, это и так, хотя отдельные державы на вторую пенсию за вторую жизнь раскошеливаются.
Возникает вопрос: если вторая пенсия «не светит» пенсионеру, то зачем с него взимать страховые взносы, из сумм которых будет рассчитываться эта несуществующая пенсия? Или и пенсия, и взносы, или – ни того, ни другого! Но справедливее всё-таки – и то, и другое! А пускание коту под хвост тридцатилетних периодов жизни может показаться обидным отдельным даже и законопослушным гражданам. И особо обидчивые могут начать ходить по вагонам, изливая свои обиды в виде взывающих к справедливости вагонных песен. Например – таких:
Скажите, почему?
Вагонная песня работающего военного отставника
Скажите, почему я, хрупкий малолетка,
Почувствовал в себе недюжинную страсть
На страже встать страны, врагов сражая метко,
Которые на нас задумают напасть?
Сразить бы я сразил, но дерзкая вражина,
Боясь таких, как я (и это – не секрет!),
Не тронула страну, поскольку, как пружина,
Я встречи ждал с врагом почти что тридцать лет!
Но молодость когда исчерпал вдруг до дна я
И погрузился в мир нестроевых персон,
Мне армия, меня вскормившая, родная,
Назначила довольно сносный пенсион!
Я видел, что стране нужны не только стражи,
Ей нужен хлебороб и лекарь, и артист,
Ей нужен президент! И журналисты даже!..
Мне лично по душе пришёлся журналист!
Мозги мои тогда пока что не устали,
И я пером разил, на чём стоит наш свет,
Рвачей, что к нам порой нахально прилетали,
А также прочих тлей – почти что тридцать лет!
…Эх, стряпчие! Ну что ж вы с нами сотворили,
Создав закон, противный сердцу и уму!
Ведь знаю я, что вы меня любили!
Но вдруг любовь прошла! Скажите – почему?
Пока ещё работающий военный отставник Павел ХМАРА
Павел Хмара
«Литературная газета», №47-48(6148), 28 ноября 2007
«Литературная газета», №47-48(6148), 28 ноября 2007
Journal information