«Вождь» или «Наш Ильич»?
Образ Ленина сложился лет за 30 до революции / Всегда живой / апрель, 2020
151 год назад, 22 апреля 1870 года… ©
Ещё культ Ленина здесь, здесь и здесь
Владимир Ильич Ленин в Стокгольме, 1917
В своё время одного этого было достаточно, чтобы каждый наш соотечественник сразу догадался, о ком пойдёт речь. Конечно, о Ленине!
Один из самых ранних детских рассказов о Владимире Ильиче начинался словами: «В комнате на стене висит портрет». И маленький мальчик на вопрос отца, кто же там изображён, уверенно отвечает: «Знаю. Это Ленин!»
«Ленин всегда с тобой!»
Он всегда был с нами. Апрельские утренники в детском саду, посвящённые дню его рождения, – это только начало. Вся жизнь советского человека была связана с Лениным – даже если захочешь, всё равно не забудешь. Хотя бы потому, что его портрет присутствовал на всех советских банкнотах. Да и вообще повсюду. Бесчисленные улицы Ленина, памятники, почтовые марки, открытки, даже татуировки… Словом, Ленин превратился в символ.
Владимир Ульянов в год окончания гимназии №3. 1887 год. Фотограф Борис Бик. Симбирск
Но что такое символ? Согласно любой энциклопедии – «условный знак для обозначения предмета». И фигура одного из самых ярких и удивительных людей своего времени стала именно такой – условной, предельно упрощённой.
Прежде всего это касалось его биографии. Все твёрдо помнили: «Когда был Ленин маленький с кудрявой головой, он тоже бегал в валенках по горке ледяной». А потом вдруг – раз! – он уже в кепке, на броневике, с выброшенной вперёд рукой: «Есть такая партия!» Этот скачок чётко фиксировался официальной символикой – на октябрятских звёздочках Ленин как раз «с кудрявой головой». А на пионерских значках и далее везде – канонический профиль зрелого мужа с «сократовским» лбом и бородкой.
Середина же запоминалась обрывками. Старший брат Александр повешен за подготовку покушения на императора Александра III. «Мы пойдём другим путём». Изгнание из Казанского университета. Ссылка в Шушенское. Эмиграция. Вроде всё хорошо, но совершенно непонятно, как Володя Ульянов превратился в Ленина – исполинскую фигуру, перевернувшую если не весь мир, то Россию уж точно.
Недоучившийся студент?
На этом виртуозно сыграли после распада СССР, предложив решение, подкупающее своей простотой. Дескать, этот недоучившийся студент и адвокат-неудачник просто оказался в нужное время в нужном месте, к тому же поддержанный германским золотом и вообще мировой закулисой.
Фокус, однако, в том, что даже формула «изгнание из университета» не вполне соответствует реальности. Вот какое прошение подал первокурсник Ульянов 5 декабря 1887 г. – на следующий день после бурной студенческой сходки, в которой принимал активное участие: «Не признавая возможным продолжать моё образование в Университете при настоящих условиях университетской жизни, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать надлежащее распоряжение об изъятии меня из числа студентов Императорского Казанского Университета». Да, прошение запоздало – исключение состоялось по горячим следам, ещё 4-го числа. Но вряд ли об этом знал сам Ульянов, который всё это время сидел под арестом.
Любители щегольнуть ярлыком «недоучившийся студент» забывают, что даже с формальной точки зрения назвать Ульянова таковым не получится. В 1891 г. он сдаёт государственные экзамены экстерном, причём из всего потока в 33 человека только он один по всем 18 предметам получает высшую оценку. Итог – диплом I степени. И дальнейшая карьера юриста, которую никак нельзя назвать провальной.
«Мужицкий правозаступник»
В начале 1892 г. самарский присяжный поверенный Андрей Хардин подаёт запрос о назначении к нему в помощники Владимира Ульянова. И уже 5 марта 1892 г. молодой помощник присяжного поверенного выступает защитником по делу крестьянина Муленкова, который в бакалейной лавке «ругал поматерно бога, богородицу, святую троицу и затем государя императора и его наследника, говоря, что государь неправильно распоряжается». Обвинение нарисовало было Муленкову 15 лет каторги – именно столько полагалось за «хулу на бога и государя». Но защитнику удалось скостить наказание до 1 года тюрьмы. Кому-то такой старт может показаться посредственным. Однако в архивах находится 14 уголовных и 2 гражданских дела с участием самарского адвоката Владимира Ульянова. Оба гражданских дела он выиграл вчистую. По уголовным – для 5 подсудимых добился полного оправдания, для 8 – смягчения наказания, одно дело прекращено в силу примирения сторон. Для молодого специалиста отличный результат и шансы сколотить себе имя и состояние – недаром Андрей Хардин впоследствии сокрушался, что его помощник не пошёл по линии адвокатуры.
Зато как раз в те годы началась работа над именем. Вернее, статусом. Ульянов в основном выступал адвокатом по назначению суда, то есть бесплатно защищал тех, кто не мог себе позволить нанять «настоящего» адвоката. Не гнушался ничем – среди выигранных им процессов фигурирует дело «о краже залатанного носильного белья общей суммой на 10 копеек». Именно тогда в разговорах самарских обывателей впервые прозвучала формула, которая определяет всё: «Ульянов – мужицкий правозаступник». Потом её в том или ином виде будут повторять, да так назойливо, что она сильно истреплется, почти утратив значение и вес.
Молодой Владимир Ильич Ульянов (Ленин). Самара. 1891 год. Фотограф И.А.Шарыгин
Объяснял, что происходит
И всё-таки останется правдой. Ульянов действительно был «мужицким заступником», или, если угодно, универсальным «народным мстителем». Причём не преследуя никакой личной выгоды. По той простой причине, что впоследствии сформулирует Лев Толстой: «Не могу молчать!» В самом деле – много ли корысти ему, сосланному в Шушенское, заниматься юридической поддержкой крестьян, которых местные чиновники загнали за Можай? Никакой. Более того – сплошной риск, поскольку административно-ссыльным такие вещи прямо запрещались. И тем не менее он по мере сил помогает крестьянам. До тех самых пор, пока один из них, несмотря на строгий запрет Ленина молчать о юридическом консультанте, всё-таки проговаривается: «Кто помог писать прошение? Так это наш Ильич, Владимир Ульянов!»
В 1956 г. вышла в свет книга для детей «Наш Ильич». Над которой некогда было принято посмеиваться как над образцом самой кондовой пропаганды. И которая внезапно по своему посылу оказывается чистой правдой. «Наш Ильич» – не изобретение автора книги, старого большевика Владимира Бонч-Бруевича. Это глас народа. Так думали и говорили мужики из Шушенского и округи. Так думали и говорили питерские рабочие, с которыми Ленин, если изъясняться казённым языком, «проводил занятия в марксистских кружках». Эти слова могут нагнать невыразимую скуку, но только не в случае с Лениным. Он не столько «проводил занятия», сколько раскрывал глаза на то, как всё по-настоящему устроено, почему тебя штрафуют и кидают с зарплатой и как бороться за свои интересы. Вот воспоминания рабочего Владимира Князева: «Собравшиеся слушали его внимательно. Главной мыслью, как мы поняли, было то, что люди неясно представляют себе свои интересы, а главное, не умеют пользоваться тем, чем могли бы воспользоваться. Слушать его было легко, так как он всё объяснял, что было нам непонятно». Из таких вот занятий сложилась, например, ленинская брошюра 1895 года: «Объяснение закона о штрафах, взимаемых с рабочих на фабриках и заводах». Среди рабочих она стала безусловным хитом на долгие годы, а её автор был признан безусловным заступником рабочих и вообще простых людей.
___
Глас народа
После смерти Ленина в январе 1924 г. ОГПУ следило за реакцией населения и готовило для правительства информационные сводки «по донесениям с мест». Картина везде была примерно одинаковой: «Смерть Ленина вызвала глубокое сожаление среди крестьянских масс. Среди них слышны разговоры о том, что Ленин был хороший мужик, что у него была большая голова: всё понимать мог. Для крестьян смерть т. Ленина является тяжёлой утратой. По их мнению, они потеряли единственного защитника». Списать всё это на «зомбированность» населения «большевистской пропагандой» не получится – советской пропагандистской машине ещё предстояло стать самой совершенной в мире, до появления радио в домах или хотя бы на столбах тоже оставались годы, а население было в массе своей неграмотным. Так что придётся признать очевидную истину – образ Ленина как защитника всех простых людей не был навязан извне, а сложился сам по себе. То, что Ленин – это «наш Ильич», Россия признала сама по себе.
Константин Кудряшов
«АиФ», 22 апреля 2020
«АиФ», 22 апреля 2020
Journal information